В этом году в России стартует эксперимент по онлайн-торговле алкоголем, это окажет заметное влияние на рынок. О своем отношении к новации, к онлайн-продажам спиртного  в интервью «РГ» рассказал руководитель Росалкогольрегулирования Игорь Алёшин. Он также отметил, что импорт алкоголя в Россию в прошлом году почти не снизился, при этом растет экспорт пива.

— Как вы относитесь к предложениям расширить эксперимент по онлайн-продаже алкоголя на других операторов (кроме «Почты России») и другой алкоголь (кроме российского вина)?

Игорь Алёшин: Надо с чего-то начать. Будет эксперимент с «Почтой России» — это уже хорошо.

Не секрет, что спиртным в онлайне по факту и так торгуют, просто сейчас вне закона. Мы блокируем тысячи сайтов в год, а появляется в пять раз больше. Выход один — легализовать под жёстким контролем ЕГАИС (Единой государственной автоматизированной информационной системы. — Прим. Ред.).

В эксперименте с «Почтой России» мы и берём на себя функцию госконтроля и надзора. Мы же обеспечиваем прослеживаемость продукции в системе ЕГАИС.

Противники введения онлайн-торговли говорят, что легализация приведет к росту потребления алкоголя. Позволю себе с этим не согласиться.

Появление еще одного легального канала сбыта приведет к перераспределению рынка, но никак не к увеличению потребления. А все технические средства для контроля за этим каналом давно существуют, еще раз скажу: это моё личное мнение.

— Минздрав опасается, что дети могут покупать алкоголь…

Игорь Алёшин: Опасений высказывается много. Но, думаю, как только легализуется онлайн-сегмент — тогда всё будет контролироваться. Несколько крупных легальных игроков помогут навести порядок в короткие сроки.

Почему никто не беспокоится о том, что самогонные аппараты может купить сейчас любой желающий?

В европейских странах запрещены самогонные аппараты. А где разрешены, нужно заплатить акциз. Допустим, в Германии в сельской местности фермеру разрешено гнать самогон только из остатков своей сельхозпродукции. Там никто не идёт в магазин за сахаром и не устанавливает аппарат, чтобы специально производить самогон.

Неизвестно, кто и для каких целей покупает это оборудование. Только ли для собственных нужд?

— Обычно в кризис увеличивается потребление крепкого алкоголя. Но в этот раз покупают больше шампанское и слабоалкогольные напитки. С чем это связано?

Игорь Алёшин: Такая тенденция наблюдается в течение последних нескольких лет. Водка не уступает свои позиции, у неё свой потребитель.

Кроме того, рынок обелился. Сказалась пандемия. В 2020 году производителям нелегального алкоголя было сложнее работать — доставать где-то спирт, перевозить и разливать его. Это же нужен персонал. А в стране локдаун — в соседний магазин выйти сложно. Опять же попробуй продай эту продукцию, если все сидят по домам. Человеку проще было в ближайший магазин выбежать и купить там бутылку легальной водки. После пандемии часть тех, кто пил суррогат, перешли на легальные спиртные напитки. И рынок «палёного» алкоголя сильно упал.

Также нам удалось отчасти разобраться с фармспиртом — в 2021 году его выпуск упал с 9 до 4 млн дал. Фармспирт довольно часто использовали бутлегеры для производства нелегального алкоголя.

Плюс сказалась информация об отравлениях со смертельным исходом. Это получило большой резонанс. Люди стали опасаться покупать нелегальный алкоголь.

— То есть объём паленого алкоголя на рынке сейчас стремится к нулю?

Игорь Алёшин: Есть оценка, что нелегального алкоголя на рынке около 20-25%. Но тут смотря что считать за нелегальный. Боярышник тоже пьют, но это же легальный продукт. И самогон тоже легальный. Поэтому, думаю, доля ниже.

Сейчас есть проблема в отсутствии единой базы по прослеживаемости фармспирта. Все производство спирта мы видим и можем его контролировать. Но как только он становится частью лекарственных средств, то уже переходит под контроль минздрава. Базы разные, учёт разный. Недобросовестные производители пользуются этой разницей в учёте.

Мы в данный момент при активной поддержке председателя Комитета Госдумы по экономической политике Максима Топилина готовим постановление правительства о создании единой системы прослеживаемости. Когда мы сведём совместно с минздравом эти данные воедино и увидим, куда реально уходит медицинский спирт, тогда всё встанет на свои места.

Точно так же следует поступить со спиртом, который используется для ветеринарных целей.

— На фоне санкций намного просели импорт и экспорт алкоголя в прошлом году?

Игорь Алёшин: Импортной маркируемой алкогольной продукции (без пива) было завезено в страну на 1,3% меньше, чем в 2021 году, — 95,8 млн дал против 97 млн дал соответственно. Никакой трагедии в этом нет — показатели просто вернулись к уровню 2020 года. В 2021 году наблюдался небывалый рост объёмов импорта. Это произошло на фоне изменений в российском законодательстве по виноматериалам, коньячным дистиллятам. Тогда стало выгодно возить не наливом, а в бутилированном виде, поскольку виноматериалы стало запрещено использовать в производстве нашего вина и коньяка.

Импорт тихих вин в прошлом году вырос на 2,7%, а игристых — на 11,6%. При этом и наши производители увеличили их выпуск.

Существенное падение импорта — у немаркируемого алкоголя (пиво и пивные напитки) — на 22,9%. При этом рост российского производства уже более чем в два раза заместил объёмы той импортной продукции, поставки которой были прекращены. Импорт пива мог упасть отчасти потому, что на Западе энергия подорожала. А производство пива энергозатратное. Сейчас уже не они нам поставляют, а мы им: экспорт российского пива вырос — в 2021 году мы отправили 34,2 млн дал, а в прошлом году — 36,7 млн дал. У нас ведь электроэнергия и газ дешевле.

За счёт пива общий экспорт российского алкоголя прибавил — в 2021 году мы поставили 43,7 млн дал, а в 2022 году — 44,1 млн дал. Рост поставок пива компенсировал падение экспорта крепкого алкоголя (в основном за счет водки) — с 9,4 млн дал до 7,4 млн дал.

Импорт крепкого алкоголя снизился с 57,6 млн дал до 56,9 млн дал. Прекратились поставки элитного алкоголя, но его доля минимальна в общем объёме импорта. Остальные крепкие напитки как завозились, так и продолжают завозиться — и напрямую от поставщиков, и через механизм параллельного импорта. Помимо традиционных партнёров, заметно увеличение поставок со стороны дружественных стран — например, ром или виски можно везти из Индии.

Поставки виноградных вин выросли на 2,7%, игристые прибавили 11,6%. При этом и наши производители увеличили их выпуск на четверть.

Даже продукция тех стран, которые публично запрещали работать с Россией, есть на рынке. Не в таком объёме, дороже, но найти её можно. Иностранному бизнесу не хочется терять нашу полку — потом ее сложно будет отвоевать заново.

— Высказывались опасения, что через параллельный импорт в страну хлынет фальсификат. Были такие случаи?

Игорь Алёшин: К нам такие жалобы не поступали.

— Производство алкоголя в прошлом году выросло на 10%, а продажи на 3,5%. То есть стали пить больше и перешли на отечественные напитки?

Игорь Алёшин: В прошлом году впервые в России производство маркированного алкоголя и напитков брожения превысило 1 млрд дал. Об увеличении потребления на душу населения не берусь судить: наиболее полная картина у минздрава, мы считаем только легальный маркируемый алкоголь без учёта самогоноварения, суррогатов (например, аптечных спиртовых настоек).

Но полученные показатели точно указывают на дальнейшую легализацию алкогольного рынка и увеличение доли отечественной продукции.

— Много новых российских напитков добавилось на полку? Каких?

Игорь Алёшин: Мы наблюдаем большой рост заявок на получение лицензий для выпуска вискового дистиллята (сырья для производства виски). Раньше везли импортный висковый дистиллят, тут просто купажировали и разливали по бутылкам. А теперь многие задумались о производстве по полному циклу, начиная с процесса соложения зерна, переформатируют под это мощности на спиртзаводах. Сейчас в России работают два таких предприятия полного цикла — в Мордовии и в Дагестане. Но надеюсь, лет через 5-6 настоящий российский виски появится в большом количестве. Уверен, мы сможем делать виски достойного качества.

— Заменит ли маркировка пива систему ЕГАИС в рознице?

Игорь Алёшин: Совместно с ЦРПТ (оператор маркировки «Честный знак». — Прим. ред.) мы ищем компромиссное решение в этом вопросе. С одной стороны, мы не хотим перегрузить бизнес. С другой стороны, понимаем, что усиливать контроль в этом сегменте нужно. Мы контролируем производство 200 млн дал крепкого алкоголя, винодельческой продукции. Но пива производится в стране в четыре раза больше — 800 млн дал. Если пересчитать на чистый спирт, пивовары производят его 51%, а 49% — за всем остальным алкоголем. Но акцизов больше дают крепкие спиртные напитки. В 2022 году собрано еще на 39 млрд рублей больше.

Импорт пива в прошлом году упал почти на четверть. Но рост российского производства уже более чем в два раза заместил выпавший объём

Результатом нашей работы в пивоваренной отрасли станет возможность контроля и прослеживаемости движения каждой бутылки пива от производства до розницы и продажи конечному потребителю.

По всем другим видам алкогольной продукции система прослеживаемости уже давно работает под контролем ЕГАИС.

— Зачем нужен «Честный знак», если и так все хорошо с собираемостью акцизов?

Игорь Алёшин: Есть решение правительства. «Честный знак» обеспечивает маркировку пива. Мы обеспечиваем учёт маркированной продукции в ЕГАИС. Если выстроить систему правильно, с помощью интеграции ЕГАИС и «Честного знака» мы получим самую полную картину по отрасли — по всем транзакциям, по всем магазинам.

— То есть от идеи распространить ЕГАИС на пивную розницу вы отказались, ограничитесь маркировкой?

Игорь Алёшин: Задача поставлена: обеспечить полную прослеживаемость во всём алкоголе — и она будет обеспечена. Вся цепочка информации будет видна.

Сейчас этой прослеживаемости нет только в пиве. Поэтому пиво у нас в магазинах иной раз стоит дешевле воды. Мы понимаем, что оно разлито не в подвалах, подделать пиво крайне сложно. Но это «неучтёнка», и ее много на рынке. Допустим, проехала фура без документов, её не остановила полиция — потом такую продукцию списывают как с истёкшим сроком годности. То есть одни производители платят акциз, а другие нет. Так дело не пойдёт.

Источник Российская газета 

Фото Тамары Маланий на Unsplash